Везде
Bricks with the Tamga Signs of King Aspourgos from the Excavations at Gorgippia
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Bricks with the Tamga Signs of King Aspourgos from the Excavations at Gorgippia
Annotation
PII
S032103910008027-2-1
DOI
10.31857/S032103910008027-2
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Sergey Voroniatov 
Affiliation: The State Hermitage Museum
Address: Russian Federation, Saint-Petersburg
Edition
Volume 79 Issue 4
Pages
927-937
Abstract

Bricks with the tamga signs of King Aspourgos have been known amongst the materials from the excavations at Gorgippia since the mid-twentieth century. Until now, these finds have been considered as production of the royal ergasteria. However, the number of the bricks known today and the fact that they have been found solely at the Gorgippia site, allow for an alternative interpretation. The possibility that the bricks with the tamga sign of King Aspourgos belonged initially to a single building should not be neglected. The building could be of either religious or social importance and associated personally with the King.

Keywords
Bosporan kingdom, Gorgippia, king Aspourgos, Sarmatian tamga signs
Received
24.12.2019
Date of publication
24.12.2019
Number of purchasers
70
Views
584
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite   Download pdf
1 Корпус источников по истории правления боспорского царя Аспурга (14/15–37/38 гг. н.э.) включает в себя немногочисленные эпиграфические документы1, нумизматические2 и археологические памятники3. В материалах последних хорошо известны случаи обнаружения тиражированных изделий со знаком-тамгой Аспурга. Речь идет о керамической посуде с поселения-катойкии у с. Владимировка близ Новороссийска4 и о кирпичах из раскопок Горгиппии5 (рис. 1). Если интерпретации сарматских знаков на посуде в последние годы уделялось внимание6, то в отношении горгиппийских кирпичей с тамгой Аспурга в науке до сих пор сохраняет влияние гипотеза о царских эргастериях в Горгиппии, сформулированная В.Ф. Гайдукевичем в 1947 г.7
1. Blavatskaya 1965, 197–209; Heinen 1999, 133–142; Kuznetsov 2006, 155–172; Butyagin, Bekhter 2007, 77–79; Zavoykina, Novichikhin, Konstantinov 2018, 680–692.

2. Golenko, Shelov 1963, 12, 13; Karyshkovsky, 1973, 15, 16; Frolova, 1997, 67.

3. Onayko, Dmitriev 1981, 93–100; Sokol’skiy 1976, 89–108; Saprykin 2002, 141–145, рис. 5, 6.

4. Onayko, Dmitriev 1981, 98, рис. 5, 6, 6а, 7; Saprykin 2002, 136, рис. 4.

5. Alekseeva 1997, 141, табл. 49; 50, 6.

6. Voroniatov 2009, 80–98.

7. Gaydukevich 1947, 26.
2 История изучения кирпичей с тамгой Аспурга начинается с упомянутой работы Гайдукевича, посвященной вводу в научный оборот данных о черепичных клеймах из материалов Мирмекия и Анапы. Поскольку в 1940-х годах рассматриваемая тамга еще не соотносилась с личностью Аспурга и в распоряжении исследователя были только обломки четырех необычных кирпичей, он решил, что имеет дело с фрагментами черепицы с нанесенными разными штемпелями энглифическими клеймами в виде тамги. Датировать обломки эллинистическим временем Гайдукевичу позволил контекст их обнаружения – в слое «мусора» вместе с фрагментами черепицы III в. до н.э.
3 Анэпиграфное клеймо-тамга резко выделялось на фоне известных боспорских черепичных клейм, что стало основанием для предположения о принадлежности «варварской» эмблемы коренному местному жителю (представителю синдской или сарматской знати), который управлял керамическим предприятием, принадлежавшим боспорскому царю8.
8. Gaydukevich 1947, 26, 27.
4 Вновь обратиться к интерпретации знака-тамги на горгиппийских кирпичах исследователей побудили участившиеся случаи их обнаружения. В работе 1975 г. Г.А. Цветаева пишет о находках на четырех раскопах Горгиппии в 1962, 1967, 1971 и 1972 гг. К этому времени их общее количество превысило 20 экземпляров9, появились и новые наблюдения. Выяснилось, что преобладают кирпичи квадратной формы с размером стороны 26 см, толщиной 3–4 см (рис. 1, 2); аналогии им находятся среди кирпичей, изготовленных по римскому эталону в местах стоянок римских воинских формирований. Цветаева отвергла дату, предложенную Гайдукевичем, и установила датировку горгиппийских кирпичей римским временем. Из контекста находок было сделано предположение о вторичном их использовании во II–III вв. н.э.10; также выяснилось, что клейма-тамги наносились не менее чем четырьмя штемпелями – это было интерпретировано как свидетельство массового производства. Цветаева пришла к выводу, что мастерские были государственными и что не исключен царский статус тамги; появление сарматского знака на кирпичах вместо греческого клейма она проинтерпретировала как свидетельство процесса варваризации Горгиппии11.
9. Tsvetaeva 1975, 99.

10. При раскопках 1971 г. исследовалась постройка II–III вв. н.э., в одном из помещений которой пол был выложен хорошо обожженными кирпичами. Некоторые из них были помечены клеймом-тамгой (Kruglikova et al. 1972, 136).

11. Tsvetaeva 1975, 99–101.
5 Откликом на исследование Цветаевой явилась статья Н.А. Онайко, поводом к написанию которой послужило открытие в 1977 г. необычного керамического комплекса на поселении-катойкии у с. Владимировка близ Новороссийска. Во внутреннем пространстве руин каменного здания в нижней части одного из пифосов были обнаружены 14 сероглиняных мисок, на внутренней поверхности дна которых аккуратно процарапаны знаки, 13 из которых идентичны клейму на горгиппийских кирпичах, т.е. являются тамгой Аспурга12. Расширив круг аналогий находкам из Горгиппии, Онайко впервые сопоставила знаки-тамги на сосудах и кирпичах со знаками на монетах Аспурга. Таким образом дата производства кирпичей с тамгой была уточнена до периода царствования этого правителя (14/15–37/38 гг. н.э.)13.
12. Onayko, Dmitriev 1981, 93–99.

13. Onayko 1982, 233–235.
6 В 2001 г. на страницах «Вестника древней истории» к вопросам датировки и интерпретации знаков-тамг на кирпичах из Горгиппии обратился В.М. Зубарь. Ему, однако, осталась неизвестной статья Онайко, но он также с помощью сопоставления нумизматического и археологического материалов сузил дату производства кирпичей с тамгой до периода правления Аспурга. Но более важным представляются рассуждения Зубаря, касающиеся масштабов этого производства. Отмечая ограниченное количество находок кирпичей и их обнаружение только при раскопках Горгиппии, он приходит к выводу, что продукцию, клейменную тамгой, выпускало небольшое предприятие строительных материалов, принадлежавшее Аспургу и удовлетворявшее спрос местных потребителей14.
14. Zubar’ 2001, 146–148.
7 Такова эволюция гипотезы Гайдукевича, происходившая по мере накопления археологического материала и его интерпретации. Развивая размышления Зубаря, следует акцентировать внимание на известном сегодня количестве кирпичей с тамгой – около 25 экземпляров15. Зная это, вряд правильно по прежнему предполагать существование царских эргастериев, клеймивших свою продукцию знаком-тамгой Аспурга. И даже если допустить, как это делал Зубарь, что кирпичи выпускало небольшое предприятие для местного населения, то остаются вопросы. Почему находок так мало? Почему они сделаны только на территории городища Горгиппии16? Почему их нет в ближайшей округе города, куда кирпичи, скорее всего, должны были попасть, если бы они выпускались небольшим предприятием? Почему неизвестны находки в археологическом контексте, датируемом временем правления Аспурга? Думаю, объяснить эту ситуацию может предположение, что все найденные кирпичи в период правления царя или сразу после его смерти использовались при строительстве одного архитектурного сооружения в городе, которое по каким-то причинам ко времени их вторичного использования во II–III вв. н.э. было уже разрушено или разобрано.
15. В апреле 2016 г. автору удалось ознакомиться с 18 целыми и фрагментированными кирпичами, доступными на тот момент для изучения в фондах Анапского археологического музея. Выражаю благодарность А.М. Новичихину и О.В. Галут за возможность работать в фондах музея.

16. Единственная находка за пределами Горгиппии была сделана при исследовании анапского святилища, расположенного в непосредственной близости от города (Novichikhin 2011, 70). Вероятно, на святилище кирпич был принесен из Горгиппии.
8 Эта гипотеза становится вероятной, если взглянуть на проблему не с позиций классической археологии, где замена производственной метки в виде греческого клейма сарматской тамгой выглядит логичной, а с точки зрения сарматологии и культуры древних кочевых обществ в целом. По моему мнению, варварский ореол персоны Аспурга не только допускает такую возможность, но и диктует ее необходимость.
9 Выяснение степени и характера связи Аспурга с кочевым сарматским миром еще долго будет поводом для дискуссий17, но отрицать, что такая связь была, очень сложно. Ни одна тамга боспорских царей первых веков нашей эры не встречается в сарматских погребальных комплексах чаще, чем тамга Аспурга. На сегодняшний день известно пять богатых погребений сарматской знати с этим знаком, изображенным на серебряных и деревянном сосудах, серебряной ложке и гагатовом амулете. Эти памятники находятся в Северо-Западном Причерноморье (Козырка18), Верхнем и Нижнем Подонье (могильники 1 Чертовицкий19 и Ново-Александровка I20), Прикубанье (Михайловская21) и Нижнем Поволжье (Косика22). Конечно, в силу специфики культуры кочевников ни о каких аналогиях кирпичам с изображенной при изготовлении тамгой в сарматском мире речи не идет. Но можно найти примеры изображения знаков-тамг на архитектурных элементах в других культурах древности и средневековья.
17. Rostovtzeff 1918, 147, 149; Vinogradov 1994, 152, 153; Goroncharovskiy 2000, 54–56; Saprykin 2002, 136–139.

18. Simonenko 1999, 106–116; 2004, 199–227.

19. Medvedev 2008, 33, 41.

20. Bespalyy, Luk’yashko 2018, 31, 33–38.

21. Kaminskaya, Kaminskiy, P’yankov 1985, 228–234.

22. Dvornichenko, Fedorov-Davydov 1993, 141–179.
10 Наиболее хронологически близкой аналогией горгиппийским кирпичам с тамгой Аспурга являются керамические концевые диски черепицы эпохи Хань с территорий Внешней и Внутренней Монголии, где находилась держава хунну. На этих предметах, происходящих из раскопках хуннских поселенческих памятников рубежа эр и I в. н.э., при изготовлении изображали разнообразные орнаменты, благопожелательные надписи и знаки-тамги23. Назначение архитектурных сооружений, в строительстве которых использовались диски черепицы со знаками, предстоит еще выяснить, но уже на нынешнем этапе исследования их предположительно связывают со знатными родами хунну24. Данная аналогия не столь далека от культурного мира сарматов, как может показаться. Мнение о том, что хуннские тамги родственны тамгам Северного Причерноморья высказывалось еще в 1970-е годы25. В последнее время проведены исследования, выявившие общие традиции использования тамг у хунну и сарматов26.
23. Danilov et al. 2008, 105, рис. 3; Turbat 2011, 79; Bogdanov 2017, 10, 11, рис. 2, 1–12; 10; 11.

24. Bogdanov 2017, 9.

25. Wainberg, Novgorodova 1976, 71, 72.

26. Voroniatov 2013, 48–59; Bogdanov 2017, 6–8.
11 Еще одна аналогия относится к культуре государства Сасанидов. При раскопках сасанидской столицы Ктесифона в первой половине XX в. среди прочих архитектурных деталей были обнаружены штуковые плитки, использовавшиеся в конце V–VI в. н.э. для оформления облика помещений в зданиях. На лицевой стороне изделий изображены знаки-тамги, обрамленные жемчужным и растительным декором (рис. 2)27. Й. Крёгер пишет, что результаты раскопок в разных частях империи Сасанидов показали использование штукового декора только для определенных частей зданий. Исследователь также допускает использование таких декорированных помещений как для встреч, связанных с повседневной жизнью, так и для важных религиозных праздников, устраиваемых зороастрийцами28. В.Г. Луконин, проанализировав знаки сасанидской эпохи (рельефы, торевтика, монеты, глиптика, штук), предполагал, что они могут соответствовать определенным титулам или рангам, быть родовыми тамгами или нешанами храмов29. Таким образом, не исключено, что здания, оформленные архитектурными элементами с сасанидскими тамгами, могли иметь культовое назначение.
27. Kröger 1993, 64, 65, fig. 48, 50, cat. 9.

28. Kröger 1993, 65.

29. Borisov, Lukonin 1963, 44, 45.
12 Наиболее убедительной гипотезу о кирпичах со знаком-тамгой Аспурга как частях одного сооружения делает аналогия, относящаяся к эпохе средневековья и культуре Древней Руси. Речь идет о кирпичах-плинфе начала XI в. н.э. с изображением трезубца князя Владимира (рис. 3), происходящих из материалов раскопок Десятинной церкви на территории Старокиевской горы в Киеве30.
30. Karger 1958, 455, 456, табл. LXXXII.
13 Сравниваемые ситуации сближает несомненная принадлежность знаков на кирпичах именно верховным правителям государств, царю Аспургу и князю Владимиру. Так же как и в случае с кирпичами из Горгиппии плинфа со знаком Владимира найдена на ограниченной территории – на месте Десятинной церкви и вокруг нее. Незначительно и число найденных экземпляров. На сегодняшнем этапе исследования Старокиевской горы известно только 12 фрагментов плинфы с княжеским знаком. Своими параметрами она отличается от экземпляров, встреченных в кладке руин основной площади церкви. Эти обстоятельства позволили предполагать, что партия кирпичей со знаком князя Владимира была изготовлена для определенной цели, каковой могло быть строительство малой архитектурной формы внутри храма, возможно, связанной с усыпальницей князя Владимира31.
31. Jolshin 2012, 25–27; 2017, 156, 157.
14 Сравниваемые кирпичи сближает и то, что, в отличие от сасанидской штуковой плиткой, они не декорированы и, вероятно, не предназначались для демонстрации и обозрения. Следы известково-цемяночного строительного раствора на нескольких экземплярах с трезубцем свидетельствуют об употреблении плинфы в кладке32. Сказать, как использовались кирпичи с тамгой Аспурга наверняка нельзя, но они не обязательно предназначались для всеобщего обозрения.
32. Jolshin 2012, 27; 2017, 157.
15 Все это, на мой взгляд, указывает на вероятность употребления кирпичей с тамгой Аспурга в строительстве единого архитектурного объекта, имеющего отношение к персоне царя. О существовании постройки с подобной характеристикой на Боспоре известно – речь идет о мемориальном сооружении (алтаре), возведенном в Пантикапее в 23 г. н.э. и посвященном обожествленному при жизни царю Аспургу33. Учитывая особые отношения Аспурга с жителями Горгиппии34, можно предполагать функционирование подобного, но в большей степени ориентированного на варварское население, сооружения и в азиатской части Боспорского царства.
33. Blavatsky 1957, 68–71, рис. 26; Kryzhitsky 2000, 148–152.

34. Saprykin 2002, 165–173.
16 Косвенным доказательством того, что знак-тамгу Аспурга не могли использовать в качестве производственного клейма, является уникальность предполагаемой ситуации. Ни одна другая тамга боспорских царей не употреблялась подобным образом. Напротив, изображения царских знаков известны на статусных и престижных предметах из драгоценных металлов – конском снаряжении, сосудах, ювелирных украшениях, поясных пряжках.
17 В контексте исследования показателен пример знаков боспорских царей на известняковых и мраморных плитах второй половины II в. н.э., являвшихся архитектурными деталями оборонительных стен в Танаисе, Гермонассе и Фанагории35. По мнению исследователей, эти плиты информировали население о строительстве или ремонте сооружений по приказу царя или, возможно, на средства центральной власти36. Наиболее ранней из подобных плит является находка на «Цитадели» городища Артезиан в Крымском Приазовье. От более поздних упомянутых плит она отличается отсутствием тщательного оформления и размером нанесенных символов. Среди знаков и монограмм на известняковой плите присутствует знак-тамга Аспурга. Проанализировав стратиграфический контекст находки, Н.И. Винокуров пришел к выводу, что знаки-тамги на плите появились не ранее времени правления Аспурга37. Он также предположил, что они могли указывать на «юридическое подтверждение статуса крепости в качестве царского владения»38. Затруднительно представить, что тамга Аспурга, наделенная столь важным смыслом на крепостной стене городища Артезиан, в то же время несла всего лишь бытовую функцию, являясь производственной меткой массовой продукции в Горгиппии.
35. Shelov 1966, 268–275, Kuznetsov 2007, 225–234; Treister 2011, 321, fig. 11.

36. Kuznetsov 2007, 230.

37. Vinokurov 2004, 81, 82.

38. Vinokurov 2004, 83.
18 Доказать отношение кирпичей со знаком-тамгой Аспурга к неизвестному алтарю или общественному зданию в Горгиппии невозможно. О конкретном первоначальном употреблении этих кирпичей мы можем только догадываться. Но сама ситуация с незначительным количеством особенных кирпичей, находки которых сосредоточены на городище Горгиппия, свидетельствует скорее в пользу гипотезы об их использовании при строительстве архитектурного сооружения, имевшего отношение к Аспургу, чем об их выпуске царскими эргастериями в промышленных масштабах.

References

1. Alekseeva E.M. Antichnyj gorod Gorgippiya. M., 1997.

2. Bespalyj, E.I., Luk'yashko, S.I. Drevnee naselenie mezhdurech'ya Dona i Kagal'nika. T. II. Kurgannyj mogil'nik u s. Novoaleksandrovka. Rostov-na-Donu, 2018.

3. Blavatskaya, T.V. Reskripty tsarya Aspurga. SA 2, 1965. S. 197–209.

4. Blavatskij, V.D. Stroitel'noe delo Pantikapeya po dannym raskopok 1945–1949 i 1952–1953 gg. V kn.: I.B. Zeest (red.), Pantikapej. (MIA, 56). M., 1957. S. 5–95.

5. Bogdanov, E.S. Proiskhozhdenie tamg khunnu. Nizhnevolzhskij arkheologicheskij vestnik 16/2, 2017. S. 5–32.

6. Borisov, A.Ya., Lukonin, V.G. Sasanidskie gemmy. L., 1963.

7. Butyagin, A.M., Bekhter, A.P. Novye nadpisi iz Mirmekiya. V sb.: I.V. Tunkina (red.), ΕΥΧΑΡΙΣΤΗΡΙΟΝ. Antikovedchesko-istoriograficheskij sbornik pamyati Ya.V. Domanskogo. SPb., 2007. S. 72–81.

8. Danilov, S.V., Ehrdenehbold, L., Konovalov, P.B., Imenokhoev, N.V., Tsydenova, N.V., Simukhin, A.I., Buraev, A.I., Bazarov, B.A., Ankhbayar, B., Ehgima, Ts. Predvaritel'nye rezul'taty raskopok na khunnskom gorodische Tehrehlzhijn–Dehrvehlzhin v tsentral'nom ajmake Mongolii. V sb.: K.M. Bajpakov, A.M. Ilyushin (red.), Arkheologiya stepnoj Evrazii. Kemerovo–Almaty, 2008. S. 104–110.

9. Dvornichenko, V.V., Fedorov-Davydov, G.A. Sarmatskoe pogrebenie skeptukha I v. n.eh. u s. Kosika Astrakhanskoj oblasti. VDI 3, 1993. S. 141–179.

10. Frolova, N.A. Monetnoe delo Bospora (seredina I v. do n.eh. – seredina IV v. n.eh.). Ch. I. Monetnoe delo Bospora 49/48 g. do n.eh. – 210/211 g. n.eh. M., 1997.

11. Gajdukevich, V.F. Nekotorye dannye o bosporskikh cherepichnykh ehrgasteriyakh vremeni Spartakidov. KSIIMK XVII, 1947. S. 22–27.

12. Golenko, K.V., Shelov, D.B. Monety iz raskopok Pantikapeya 1945 – 1961 gg. Numizmatika i sfragistika I, 1963. S. 3–65.

13. Goroncharovskij, V.A. Aspurgiane i voenno-politicheskaya istoriya Bospora na rubezhe nashej ehry. V sb.: S.L. Solov'ev, G.R. Tsekhladze (red.), Tamanskaya starina. Vyp. 3. Greki i varvary na Bospore Kimmerijskom (VII–I vv. do n.eh.). SPb., 2000. S. 54–58.

14. Heinen, H. 1999: Zwei Briefe des bosporanischen Königs Aspurgos (AE 1994, 1538). Zeitschrift für Papyrologie und Epigraphik 124, 133–142.

15. Yolshin, D.D. Knyazheskie znaki Vladimira na kirpichakh Desyatinnoj tserkvi v Kieve. V sb.: I.D. Ermolaev, V.G. Vilinbakhov (sost.), Seminar «Geral'dika – vspomogatel'naya istoricheskaya distsiplina» (Gosudarstvennyj Ehrmitazh). Zasedanie 18 yanvarya 2012 g. SPb., 2012. S. 24–29.

16. Yolshin, D. Plinfa s rel'efnymi znakami iz raskopok Desyatinnoj tserkvi v Kieve. Opus Mixtum 5, 2017. S. 155–161.

17. Kaminskaya, I.V., Kaminskij, V.N., P'yankov, A.V. Sarmatskoe pogrebenie u stanitsy Mikhajlovskoj (Zakuban'e). SA 4, 1985. S. 228–234.

18. Karger, M.K. Drevnij Kiev: ocherki po istorii material'noj kul'tury drevnerusskogo goroda. T. I. M.–L., 1958.

19. Karyshkovskij, P.O. Sarmatskie tamgi na antichnykh monetakh Prichernomor'ya. V kn.: Antichnye goroda Severnogo Prichernomor'ya i varvarskij mir. Kratkie tezisy dokladov k nauchnoj konferentsii 19–21 noyabrya 1973 g. L., 1973. S. 15–16.

20. Kröger, J. 1993: Décor en stuc. In: Splendeur des Sassanides. L’empire perse entre Rome et la Chine 224–642. Catalogue de l’exposition aux Musées royaux d’Art et d’Histoire. Bruxelles, 63–65.

21. Kruglikova, I.T., Belyaev, S.A., Pruglo, V.I., Smirnova, T.M., Tsvetaeva, G.A. Raboty Anapskoj ehkspeditsii. V sb.: B.A. Rybakov (red.), Arkheologicheskie otkrytiya 1971 goda, 1972. S. 136–138.

22. Kuznetsov, V.D. Novye nadpisi iz Fanagorii. VDI 1, 2006. S. 155–172.

23. Kuznetsov, V.D. Tamga Savromata II iz Fanagorii. Drevnosti Bospora 11, 2007. S. 225–234.

24. Kryzhitskij, S.D. K probleme stroitel'stva v Severnom Prichernomor'e khramov s nechetnym kolichestvom kolonn po glavnomu fasadu. VDI 1, 2000. S. 144–152.

25. Medvedev, A.P. Sarmaty v verkhov'yakh Tanaisa. M., 2008.

26. Novichikhin, A.M. Aboraka. V sb.: R.M. Munchaev (red.), Istoriko-arkheologicheskij al'manakh. Vyp. 10. Armavir–Moskva, 2011. S. 68–73.

27. Onajko, N.A., Dmitriev, A.V. Ukreplennoe zdanie v antichnom poselenii u s. Vladimirovka bliz Novorossijska. KSIA 168, 1981. S. 93–100.

28. Onajko, N.A. O datirovke gorgippijskikh kirpichej s tamgoobraznym klejmom. SA 1, 1982. S. 233–235.

29. Rostovtsev, M.I. Ehllinstvo i iranstvo na yuge Rossii. Petrograd, 1918.

30. Saprykin, S.Yu. Bosporskoe tsarstvo na rubezhe dvukh ehpokh. M., 2002.

31. Shelov, D.B. Tamga Rimitalka. V kn.: A.I. Boltunova (red.), Kul'tura antichnogo mira. M., 1966. S. 268–277.

32. Simonenko, O.V. Sarmats'ke pokhovannya z tamgami na teritoriï Olvijs'koï derzhavi. Arkheologiya 1, 1999. S. 106–118.

33. Simonenko, A.V. 2004: Eine sarmatishe Bestattung mit Tamga-Zeichen im Gebiet Olbias. Eurasia Antiqua 10, 199–227.

34. Sokol'skij, N.I. Tamanskij tolos i rezidentsiya Khrisaliska. M., 1976.

35. Trejster, M.Yu. Bronzovye i zolotye pryazhki i nakonechniki poyasov s tamgoobraznymi znakami – fenomen bosporskoj kul'tury II v. n.eh. Drevnosti Bospora 15, 2011. S. 303–339.

36. Tsvetaeva, G.A. Kirpichi s tamgoj iz Gorgippii. KSIA 143, 1975. S. 99–101.

37. Turbat, Ts. 2011: Earthen walled Xiognu settlements Treasuree of the Xiongnu. In: D. Tseveendorj, J. Saruulbuyan, G. Eregzen (eds.), Treasures of the Xiongnu. Culture of Xiongnu, the first Nomadic Empire in Mongolia. Ulaanbaatar, 76–79.

38. Vinogradov, Yu.G. Ocherk voenno-politicheskoj istorii sarmatov v I v. n.eh. VDI 2, 1994. S. 151–170.

39. Vinokurov, N.I. Plita s monogrammami i tamgoobraznymi znakami, najdennaya pri raskopkakh «Tsitadeli» gorodischa Artezian. Drevnosti Bospora 7, 2004. S. 79–88.

40. Voronyatov, S.V. O funktsii sarmatskikh tamg na sosudakh. V kn.: A.G. Furas'ev (red.), Gunny, goty i sarmaty mezhdu Volgoj i Dunaem. SPb., 2009. S. 80–98.

41. Voronyatov, S.V. Tsentral'naya Aziya i Severnoe Prichernomor'e: paralleli predmetov s tamgami. Nizhnevolzhskij arkheologicheskij vestnik 13, 2013. S. 48–59.

42. Vajnberg, B.I., Novgorodova, Eh.A. Zametki o znakakh i tamgakh Mongolii. V kn: B.G. Gafurov, B.A. Litvinskij (red.), Istoriya i kul'tura narodov Srednej Azii (drevnost' i srednie veka). M., 1976. S. 66–74, 176–179.

43. Zavojkina, N.V., Novichikhin, A.M., Konstantinov, V.A. Novaya posvyatitel'naya nadpis' Aspurga iz Gorgippii. VDI 78/3, 2018. S. 680–692.

44. Zubar', V.M. Ob odnom tipe bosporskikh keramicheskikh klejm. VDI 4, 2001. S. 146–148.

Comments

No posts found

Write a review
Translate