Заслуги академика М.К. Горшкова в организации и развитии отечественной социологической науки неоспоримы. Российская социология за последние десятилетия прошла путь от описательности и апологетики к вхождению в мировое социологическое сообщество, сохраняя преемственность достижений в изучении российского общества. Ему удалось, воссоздав научный коллектив, сформировать новое лицо Института социологии РАН. Вместе со своими коллегами, единомышленниками, учениками – он инициатор всероссийских исследований на актуальные для общества темы. Примечательно, что, добиваясь перехода «от социологии как науки об обществе к социологии как науки для общества», юбиляр постулирует необходимость, безальтернативность интеллектуально обоснованных суждений и выводов, позволяющих формировать концепт общества как социального организма.

Исследовательское поле российской социологии формируется под влиянием разнонаправленных интенций, конкуренции подходов, идей. Однако императив целостности, установления границ и различий внутри социологического знания означает, что при разнообразии методологических схем и принципов социология сохраняет статус самостоятельной науки, претендующей на достоверное объективное знание. Это важно для демифологизации общественного сознания, для того, чтобы социологическая наука, как социальная диагностика общества, приносила значимые результаты, была стратегией осмысления сфер общественной жизни, перестав быть заложницей идеологических предпочтений. Не претендуя быть монополистом на обладание истиной и нацеливаясь на сотрудничество и диалог с властью, обществом, смежными науками, социологическая мысль не может не быть знанием динамичным. Задача научного обеспечения общественных процессов связана с постижением социальных и социокультурных реальностей (ресурсов конкурентоспособности, проблем управления, готовности российского общества к трансформации, к социальной и социальной мобильности, трансформации институтов и формирования гражданского общества, динамики ценностей российского общества) [Горшков, 2016, Т.1: 25].

Перед нами сложившийся пласт знания, в определенной степени ставшего классическим, задавшим вектор развития отечественной социологической науки после периода исканий, не всегда социально-конструктивных и страдавших от междоусобиц, а иногда от конъюнктурного поллстинга. Эта ключевая грань исследовательской деятельности российского ученого означает, что социология интересна обществу и актуальна, если теоретически осмысливает социальные реальности и процессы, формируя социальную компетентность в обществе, возвращая уверенность в будущем как способность к сценарному мышлению, к пониманию связи прошлого, настоящего и будущего. Ясная позиция в вопросе о статусе социологии как социальной диагностики стала условием её вхождения в общественно–политическое пространство. Идея социологии как способа самопознания общества приносит обоснованные результаты, если направлена на изучение представлений общества о самом себе и о том, что квалифицируется как опыт социальной повседневности.

Развивая положение о <em>социологии как способе социального самопознания</em>, ученый использует симметрию объяснения и предвидения, анализ социальных явлений для прогнозов результатов и рисков, что важно для российского общества, где на уровне управленческих решений нередки последствия менеджериализма, логики краткосрочной выгоды, конъюнктуры.

Нельзя говорить о портрете современного российского ученого, не размышляя о социологии как преобразующем знании, о формировании способности преодолевать потребительское и функциональное отношение к социологии, к социально-гуманитарному знанию в целом, не признавая разнообразие и вариативность российской жизни в сложившихся структурном, культурном и историческом контекстах. Для М.К. Горшкова, ученого-исследователя, принципиально важно определить статус отечественной социологии как знания российской реальности, – контекста решения теоретико-методологических задач. Каждая работа его и его коллектива (а их выполнен не один десяток) – событие социологической мысли, обращенное к обществу, управленческому корпусу, политическим и общественным деятелям.

Обосновывая гуманитарный поворот в российской социологии, юбиляр осмысливает российские реальности через обращение к актуальным аналогам мировой науки. Целью его при этом является ткань российского общества, уход от однообразного знания. В рамках переоткрытия социальной реальности ученый рассматривает социологию как социальную аналитику, социальную диагностику и социальную экспертизу. Эта фокусировка основана на системном самопознании и познании конкретики российского общества. Такая социология направлена на изучение актуальных вопросов социального развития, и как социология «для общества», «добрая социология» стремится помочь людям в движении к лучшему миру.

Это не социальный перфекционизм или увлечение нормативистскими схемами, наоборот, в рамках валидизации социологического знания делается то, что до сих пор не достигнуто в контексте актуализации структурно-функциональной схемы. Иными словами, взяв за исходный исследовательский пункт динамику общественного сознания/поведения в российском обществе, М.К. Горшков формулирует исследовательский акцент на изучении новой социальной реальности. При этом переосмысливается традиция отечественной социологической мысли – профессиональный долг социолога стать социальным экспертом общества и стремиться к созданию масштабной панорамы общественной жизни.

Новое в позиции российского ученого – необходимость выработки модели научного обеспечения в рамках общего и особенного. Это не «общее место», так как исследовательские усилия направлены на прояснение и анализ российского общества, включенного в мировые процессы при сохранении и воспроизводстве своей культурно-цивилизационной константы. Для социолога важно определить несущие конструкции российского общества, не став пленником суждений о «вечной» отсталости России или классических мифологем «исторического призвания».

Казалось бы, нетрудно удержаться от декларативности; сложно <em>быть</em> постоянно ориентированным на синтезирующее социологическое знание, довольствуясь представлениями, построенными на групповых или личностных пристрастиях, видя в качестве цели-идеала социальную рефлексию, самопознание российского общества. Перед исследователем стоит задача выработки адекватного социологического инструментария, системного осмысления социальных проблем, основываясь на логике становления и развития социально-структурных и институциональных механизмов, взаимосвязей субъективных и объективных параметров общественной жизни.

Деятельность юбиляра не нуждается в восторженных оценках, ибо содержит то, что наиболее ценно в контексте подчас сомнительной ревизии социологического знания, увлечения теориями, содержащими внешний междисциплинарный эффект, но в реальности нивелирующими границы между социологическим знанием и паранаучными вбросами. Социальная диагностика и социальная экспертиза реальны при формировании аналитической, объяснительной и прогностической конструкций. Требуется труд по концептуализации понятий в рамках целостного теоретического подхода. Ключевое положение «социология – наука для общества» основано на <em>деобъективации</em><em> социологического знания</em>, отказе от детерминистских схем и выработке структурно-деятельностного подхода, включающего в качестве базовых понятия «социальная структура» и «социальная деятельность». За этими понятиями стоит непротиворечивость единства познания социальной структуры российского общества и социально-поведенческих стратегий, сформированных в процессах социальной адаптации россиян к изменениям.

Логика структурно-деятельностного подхода реализуется в стратегии коллектива исследователей, возглавляемого академиком М.К. Горшковым. В анализе направлений социальной диагностики и экспертизы видна концентрация интересов на социоструктурных изменениях, формировании социальных групп и страт общества на основе выведения и обоснования критериев, включающих «общее и особенное», показатели доходности, имущественного расслоения, образования и профессионализма, – с акцентом на российскую специфику, социальную самооценку [Горшков, 2016, Т.2: 118–119].

Данная позиция конструктивна, она обращает внимание на реалии социального неравенства, социальную демаркацию бедности и богатства, позволяет диагностировать социальные противоречия. Предлагаются оценки социальных неравенств по критерию доступности к социальным и иным ресурсам, определение коридора возможностей развития личности и групп и, следовательно, «особенностей политической, экономической и культурно-нормативной структур российского общества». Социальные неравенства, <em>интерпретируемые </em><em>субъектно</em>, обретают характер сложного, противоречивого процесса, включающего показатели социальной ресурсности динамики социальных настроений в российском обществе.

В противоположность исследовательской схеме, нацеленной на изучение феномена «сращения власти и богатства» с претензией на универсализм объяснения, для его коллектива свойствен анализ уровней социального неравенства, содержащий в своей основе понимание стратификационной структуры различных слоев и групп в контексте социальной самооценки и социального самочувствия. В результате акцент сделан на формах социальной дифференциации и интеграции, учете влияния территориального и социоресурсного факторов – субъектно-деятельностных, связанных с социальным позиционированием в обществе на основе социальной самооценки «материального положения, ситуации на работе и в жизни в целом» [Российское общество…, 2015, Кн. 2: 96].

Таким образом, исследования ученого предлагают новое понимание российского общества как прошедшего период социоструктурных трансформаций, результатом которых стало появление социальных слоев и групп с присущими им различиями патерналистских, достиженческих, социоанархистских настроений. Вывод очевиден: система социального управления, социальная политика государства нуждаются в реализации «сокращения резкого социального неравенства» путем включения механизмов повышения социального самочувствия и самооценки, прежде всего, для исчезновения феномена «работающей бедности». Ибо действующая схема помощи «нуждающимся» не обладает высокой социальной эффективностью, воспроизводя, с одной стороны, иждивенческие настроения, с другой – не содержит стимулы роста трудовой активности, закрепляет чувства социальной самоизоляции [Горшков, 2016, Т.2: 39].

В связи с этим важно понимание неравенств как различий в доступе к социальным ресурсам: к качественному образованию, медицинским услугам, хорошим рабочим местам, культурно-информационному капиталу. За констатацией, что российское общество осознает болезненность данной проблемы, следует вывод: <em>сдвиг в преодолении социальных диспропорций предполагает формирование «справедливых» неравенств</em>. Важно, что российское общество далеко от позиции социального уравнительства, что его приоритет – достижение равенства возможностей. Исследования коллектива Института социологии ФНИСЦ РАН показывают, что социологической науке следует не увлекаться описанием неравенств, а через социологическую информацию содействовать формированию такой политики, которая направлена на развитие социальных лифтов, справедливых оснований дифференциации доходов и исчезновение феномена «работающая бедность». Таким образом, легитимация «справедливых неравенств», преодоление «избыточных неравенств» – становятся катализаторами социальной модернизации российского общества, становления социальной справедливости и социальной разумности.

Позиция М.К. Горшкова производна от понимания социоструктурных изменений в российском обществе как определяемых логикой спонтанных/преднамеренных решений на уровне государственного управления. К сожалению, констатирует ученый, рыночная эйфория не создала условий для реванша, для повышения социально-статусных позиций старых социальных групп, образующих структурное ядро российского общества. При этом в мониторинге становления новых групп и слоев усилия социолога-исследователя нацелены на изучение социально-ролевых и поведенческих комплексов, на социальную аналитику и прогностику динамики социальной структуры российского общества. Отмечая, что россияне ушли от казарменного равенства, ученый полагает, что легитимация «справедливых неравенств» открывает возможность, с одной стороны, определить контуры сбалансированной социальной политики, с другой – избавить общество от избыточного патерналистского синдрома, утвердить положение о социальной справедливости как равенстве возможностей.

В России сегодня было бы ошибкой ограничивать исследователей дискурсом социальной ментальности россиян, традиций терпимости и анархизма. Именно поэтому акцент сделан на исследовании феномена <em>социального доверия</em>. Концептуализированный зарубежной социологической мыслью этот феномен в авторском прочтении обретает новый, аксиологический смысл. Высокий уровень доверия к институтам порядка и недостаток доверия к рыночным демократическим институтам социолог трактует через социокультурную традицию – институциональное доверие в российском обществе обретает структурный и исторический контексты. Это важное прозрение подводит к необходимости изучения доверия/недоверия как совокупности социоструктурных, культурно-исторических и, следовательно, <em>ценностных</em> факторов.

В социологии М.К. Горшкова присутствует строгая ответственность за полученные результаты и обобщения; для него общество не является нейтральным зеркалом [Волков, Лубский, 2017: 185]. Содержательно автор расширяет границы социологической аналитики до социальной диагностики, выявления критериев реального состояния общества, до социологической экспертизы, сценариев будущего. Для него, таким образом, отечественная социология становится инструментом самопознания общества, участником формирования перспектив социального развития (избегая при этом прожектёрства), определения зон социальных рисков, всегда сопровождающих перемены.

Можно сказать, что <em>выработаны контуры интегративной социологической </em><em>мегатеории</em><em>. </em>С ней можно соглашаться или нет по концептуальным основаниям, но нельзя возразить в плане того, что она предлагает переход к самопознанию, саморефлексии российского общества. Постоянно проводя социологический мониторинг, ученый как никто другой осознает социально-практическую ориентированность социологии. Исследования жизненных практик россиян показывают, что социальное доверие «мягко» детерминирует <em>индивидуализм </em>и<em> коллективизм</em> в российском обществе. Почему так важно осмысление данных понятий? Для россиян индивидуализм и коллективизм – схемы социально-ценностного восприятия, основа выбора жизненных стратегий и целей. Перспективы российской демократии, горизонты гражданского общества, социальной солидарности россиян, – вот комплекс проблем, которые, по мнению ученого, предполагают необходимость социальной демифологизации, избавления от штампов и стереотипов, поиск новых форм «демократии участия», исследования смысловых сдвигов в расстановке жизненных приоритетов.

У россиян есть <em>запрос на </em><em>язык описания новой социальной реальности.</em> В этом отношении перед сообществом социологов стоит задача формирования общественного дискурса, позволяющего обществу воспринимать и анализировать российские социальные реалии такими, какие они есть, согласовав язык социологических исследований с алгоритмами повседневности. Социологической науке важно предложить обществу объяснительную и прогностическую схемы. Объяснительная схема формирует системный образ социальной реальности, где социальное самочувствие и самооценка, как интегративные показатели, определяются гражданственностью и коллективизмом, а также готовностью в случае социальных болезней и рисков к позитивной социальной мобилизации. Прогностическое измерение своей миссии отечественная социология видит в том, чтобы, уйдя от социального актуализма, помочь обществу формировать возможные сценарии будущего, переходить от ожидания того, как власть будет решать общенациональные и внешнеполитические задачи страны, к наращиванию своей способности «<em>приносить пользу обществу</em>». Это не только социальная перспектива, но и социальная реальность, по мнению ученого, выявленная системными исследованиями феномена российской «пульсирующей» гражданственности и государственно-гражданской идентичности [Гражданское общество, 2012: 19–20]. Как видим, в изучении данного уровня общественных явлений научная позиция ученого получает полноту и завершенность. Речь идет, используя язык философии науки, о <em>претензии на социологическую парадигму, </em>на то<em>, чтобы социология для общества имела итогом налаженный диалог между властью и обществом</em> [Горшков, 2016: 44–45].

В российской социологической мысли неоднократно декларировалась задача укрепления общественного авторитета социологии, ее значимости для социального и государственного управления, оценок социальных проблем в целом. В постсоветский период избыточное значение приобрела функция социологии как практически ориентированного знания. Снизился академизм социологической мысли; приоритетными порой стали конъюнктурные проблемы, возможность «заработать и создать видимость участия в общественных делах». Напротив, М.К. Горшков постоянен в отстаивании гражданской позиции социологии как социально преобразующего и социально-когнитивного знания. Находясь в гуще социальных событий, ученый нацелен на понимание социальной реальности не ситуативно, а прогностично – на основе социального диагноза и социальной экспертизы. Эта позиция примечательна тем, что настроена на плодотворный диалог с коллегами, на чуткость к резонансам общественных настроений, не догматична в отстаивании своих ценностей и готова работать на перспективу. Поставленные им цели связаны с социальной диагностикой и социальной экспертизой на топ-уровне социологической мысли. Такое понимание общественного предназначения социологии подтверждается превращением структурно-деятельностного подхода из схемы в работающую социальную теорию. Результаты деятельности ученого и руководимого им коллектива формируют стартовые площадки развития российской социологической мысли. Благодаря усилиям энтузиастов его школы российская социология вышла за черту «столичности», в российские регионы; через ее исследования зазвучал голос российской провинции [Столицы и регионы, 2018: 171].

Заслуга руководителя научного коллектива и в том, что отечественная социология, перестав быть периферийной, ушла от синдрома запаздывающего ученичества, вошла в глобальное социологическое сообщество. Социология советского периода была закрыта для международного общения по внешним и внутренним причинам. Поэтому российским социологам пришлось заново строить отношения с зарубежными коллегами, исходя из научных и национальных интересов. Социология – весьма доступный интеллектуально продукт; по уровню и качеству социологического знания судят о развитии гуманитарной мысли в стране, об уровне её науки и образования. Фактически создана качественно новая научно-исследовательская структура ФНИСЦ РАН, отлажены рабочие контакты с зарубежными сообществами социологов. Чтобы не быть заподозренным в апологетике, подчеркну: рядом с М.К. Горшковым трудились и трудятся такие социологи, как Т.И. Заславская, Ж.Т. Тощенко, Л.М. Дробижева, З.Т. Голенкова, В.А. Ядов, Ю.А. Левада, М.Ф. Черныш, О.И. Шкаратан и многие другие, единые в стремлении высоко держать авторитет российской социологии, социальной науки, и на её принципах строить отношения с властью и обществом.

Социология, представляя общество, вовлекается в налаживание коммуникаций внутри- и межгруппового уровней. При фиксировании показателей социальной отчужденности и социальной атомизации российского общества, по результатам исследований М.К. Горшкова и его коллектива, показано, что в общественных настроениях наметился сдвиг к возвращению схем коллективного действия, к тому, что российское общество «перестало быть слепым и глухим» в социальных настроениях и оценках. Такова новая реальность. В этом смысле исследования Института социологии ФНИСЦ РАН определяются логикой развития российского гражданского общества, формирования гражданской идентичности. С одной стороны, углубляется изучение социоструктурных и институциональных изменений, с другой – складывается самостоятельный социологический цикл трудов, направленных на мониторинг общественного сознания, сложностей становления социальной зрелости. Ученый, следуя критериям научной объективности, так определяет «особенное» в исследуемой сфере: для него гражданское общество России действует в состоянии своеобразной пульсации, не характерной для ассоциаций граждан в классическом смысле – направление активности выстраивается в зависимости от общественных запросов и деятельности социально инициативных групп. В этом контексте формирующаяся <em>гражданская идентичность знаменует точку невозврата к советскому прошлому</em> (что подтверждается исследованиями ученого), но, одновременно, интеграцию этнонациональной, региональной, локальной идентичностей. Основываясь на понимании социологии как науки для общества, академик включен в дискуссию о путях развития российского многонационального общества, о приоритетах национальной политики. Согласно позиции М.К. Горшкова, российская гражданская идентичность становится доминирующей в социальном самоопределении россиян. Данная оценка сделана на основе исследований социоструктурных и институциональных изменений социологами-предшественниками.

Не оспаривая значимости изученных этносоциальных и этнополитических процессов, ученый находит новый ракурс понимания общего и особенного в становлении российской идентичности. Вызывающими научный интерес и требующими углубленного изучения видятся идеи <em>социальности российской идентичности</em>, влияния социального альтруизма, выбора в пользу общественных дел, включения в российскую идентичность этнонациональной и региональной идентичностей. Становящиеся формы социального восприятия и действия содержат этничность и региональность как смысловые демаркации «особенного» в общем деле построения российского многонационального общества [Российское общество, Кн. 2, 2015: 188].

Позиция ученого, последовательная в своем структурно-деятельностном подходе, направлена на достижение авторитета социологии в российском обществе. Он, как мы отмечали, «держит руку на пульсе страны», популяризирует достижения отечественной социологической науки, открыт диалогу с общественностью и властью, со СМИ. Это не могло быть достигнуто, если бы личность юбиляра органично не соединяла исследовательский и организаторский талант с гражданской ответственностью. Он из категории российских социологов, для кого общественный и профессиональный долг не пустой звук, для кого социология – профессиональное призвание и образ жизни, неотделимые от судьбы страны.

Во-первых, ученый разделяет мысли мэтров российской социологической мысли: измерение общественного сознания, человеческого поведения, деятельности людей является устойчивой и набирающей силу тенденцией социологии; наблюдается историзация социологического знания, его осмысление в отечественном культурно-историческом контексте, что дает возможность анализировать «особенное» в российском обществе, не прибегая к социальной мифологии.

Во-вторых, с М.К. Горшковым и его коллективом ассоциируется крепнущая традиция критической рефлексии российского общества, оценки и суждения, определяющие «особенное», специфическое на фоне глобальных явлений. В этом смысле перед нами –объяснение России как страны с уникальным культурно–историческим и человеческим наследием, вкладом в мировую цивилизацию, страны, одновременно свободной от этноцентризма, национальной исключительности, понимающей недопустимость культивирования отсталости и замкнутости [Новые идеи..., 2013: 15–16].

В-третьих, в осмыслении социальных реальностей (конкуренция, безработица, протестные движения и настроения) ученый содействует становлению культуры диалога в обществе, уважения к оппоненту и нахождения формул согласия в общественной жизни, недопустимости навешивания ярлыков. Исследователю принадлежит <em>концепция общественного центризма</em>: то, что некоторые ученые сочли свидетельством апатии и равнодушия общества, индифферентности к политическим событиям, на основе осмысления результатов масштабных социологических исследований <em>им выведено в форме идеи общественного договора</em>. Известная со времен классической политической философии концепция обретает в выводах его школы современное российское звучание. Общественный договор в российском варианте продолжает традицию «народ поддерживает, а власть прислушивается». В этом смысле не предусматривается обязательного закрепления многопартийности, абсолютного статуса гражданских ассоциаций, конфронтирующих с властью, государством. Содержание общественного договора определяется поддержкой разных форм общественных инициатив, созданием структур представительства при властных институтах с целью выработки стратегии действия, решения конкретных и стратегических задач. Выводы ученого основаны на настроениях россиян, на установленном исследованиями российских социологов факте, что для большинства населения государство, не будучи «родным», – основа стабильности, порядка, безопасности.

В «кризисном» цикле исследований российского общества перед внутренними и внешними вызовами, возникшими, по мнению ученого, как вызовы времени (что характеризует его понимание особенностей общественно-политического и общественно-экономического развития страны), выделю мысль: российское общество выдержит испытание временем. Главная задача – выйти из режима преодоления трудностей. Для этого в обществе сформирован запрос на перемены без рисков, на квалифицированное социальное управление, на реализацию возможностей российского креативного класса [Российское общество, Кн. 1, 2015: 287].

С новой стороны социальную диагностику ученого демонстрирует исследование (2020) совместно с Ф.Э. Шереги по проблемам социального развития российской молодежи. Здесь сполна реализован <em>принцип </em><em>субъектности</em><em> </em><em>социологического знания</em>, который позволяет оценивать российскую молодежь по исчерпывающе многомерным параметрам, как совокупность субъектов на пути к социальному самоопределению и социальной ответственности. Опубликованная по результатам исследования книга призывает обеспечить стратегию поддержки социальных инициатив молодежи, создать условия диалога: «что молодежь ожидает от общества и что для общества привлекательно в динамике молодежной среды» [Молодежь в России..., 2020: 26].

В этом и других совместных с коллегами исследованиях ученый придерживается объективности научного знания, не поступается этическими и профессиональными принципами в угоду социальному заказу. Это подтверждено востребованностью исследований Института социологии в России и за рубежом, сформированной общероссийской социологической инфраструктурой, координацией и реализацией масштабных социологических исследований на территории страны и ближнего зарубежья. Благодаря деятельности ученого и возглавляемого им коллектива российская социология приобрела многовекторный характер – совместные исследования проводились в Европе и в Китае, – наглядное свидетельство признания мировым социологическим сообществом надежности и предсказуемости реализуемой на протяжении тридцатилетия исследовательской стратегии.

Идея национальной социологии в трудах юбиляра осмыслена как инструмент социального самопознания, как идея авторитетной в обществе науки, обеспечивающей поддержку стратегии развития, социальной интеграции и <em>формирования </em><em>солидаристских</em><em> социальных практик</em>. В общественном сознании россиян формируется образ справедливого и разумного социума, в котором «особенное» выражено приоритетом деятельности государственных структур. Рассматривая таким образом современную ситуацию в российском обществе, ученый выражает социальный и исторический оптимизм. Будущее страны видится в актуализации ее природных и человеческих ресурсов, как движение к процветанию и миру в условиях турбулентности и неопределенности в мировом сообществе. Общество, накопив уникальный исторический опыт не только выживания, но и развития, во многом избавилось от социальных иллюзий, приобрело потенциал самомобилизации, нацеленный на недопустимость социальной анархии и хаоса. Принципиальная позиция юбиляра такова: российская власть в долгу перед обществом, чиновники должны привыкнуть к новым профессиональным группам и слоям с их социальными амбициями, неприятием культуры «подданичества», к нацеленности на равноправный партнерский диалог. Характеризуя социально-психологическое состояние россиян как скорее благополучное, ученый выходит за рамки краткосрочного социологического прогноза, подтверждая претензии социологии на выведение общих закономерностей.

Результирующая оценка работы М.К. Горшкова в отечественной социологии это – реализация преемственности социологических поколений, работа по схеме «прошлое – настоящее – будущее», работа истинного профессионала и патриота, вносящего вклад в развитие отечественной науки по вектору «социология – наука для общества».