Везде
Relationship between Parents and Adult Children: Concepts for Analysis
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Relationship between Parents and Adult Children: Concepts for Analysis
Annotation
PII
S013216250009614-8-1
DOI
10.31857/S013216250009614-8
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Tatiana A. Gurko 
Occupation: Chief researcher
Affiliation: Institute of Sociology FCTAS RAS
Address: Russian Federation, Moscow
Edition
Issue 12
Pages
105-115
Abstract

The relevance of studying the relationship between parents and adult children is due to a number of factors that since the beginning of the new century have significantly influenced intergenerational relations around the world. These are technological, economic, political, and demographic changes. The projected decrease in the income of the working middle generation with children, deurbanization, localization, and other circumstances in connection with the global crisis may also affect the dynamics of relations between adult children and parents, which may be the subject of special analysis. Changing the models of interaction between parents and adult children can become one of the adaptive strategies in Russia, where in comparison with other countries the quality of life of people of retirement age is the worst. The article sets the task of systematization of the conceptual apparatus for studying the relationship between parents and adult children. The relevance and scientific significance of the subject area substantiated. Definitions and examples of verification of concepts care, solidarity, conflict, ambivalence and alienation are presented. When analyzing the results of empirical research using these concepts, the study of the components of solidarity is presented in greater detail. At the macro level, the relationship between adult children and parents depends on cultural traditions, level of modernization of various countries, social regime, and urban/rural areas. At the micro level, the results of foreign and Russian studies demonstrate the dependence of these relationships with gender, social class, ethnic group, marital status of children and their parents. The emphasis is placed on the feasibility of using unified indicators and indices of the presented concepts to ensure comparability of the obtained empirical results in order to analyze both short-term and long-term trends. Practical relevance of such research in Russia is linked to the need to develop social support measures and forecast the role of family vs state/private institutions in the care and support of older people.

Keywords
parents, children, grandchildren, gender, age, care, solidarity, conflict, ambivalence, alienation
Received
08.05.2020
Date of publication
24.12.2020
Number of purchasers
4
Views
50
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
1

Актуальность.
2 В России проблематика отношений взрослых детей и родителей становится особенно актуальной в современный период трансформации поколенческой пирамиды, увеличения количества пожилых людей, связанное с повышением продолжительности жизни, с одной стороны, и низкой рождаемостью, с другой. По данным Росстата происходит увеличение средней продолжительности жизни у мужчин с 59 лет в 2000 году до 68 лет в 2019, а у женщин с 72 лет до 781. Однако по уровню качества жизни людей пенсионного возраста, рассчитанного для сорока четырех стран на основе специального показателя, Россия заняла одно из последних мест2. Фактором благополучия людей старшего возраста может быть и характер их взаимоотношений со взрослыми детьми.
1. Ожидаемая продолжительность жизни при рождении за 2019 год // Демография. Оперативная информация. URL: >>>> (дата обращения: 03.09.2020).

2. Global Retirement Index. An in-depth assessment of welfare in retirement around the world. Natixis Investment Managers. 2020. p. 86. URL: >>>> (accessed 21.09.20).
3 Прогнозируемые уменьшение доходов работающего поколения с несовершеннолетними детьми, увеличение пенсионного возраста, дезурбанизация, локализация и другие обстоятельства в связи с глобальным кризисом могут повлиять на кратковременную динамику отношений взрослых детей и родителей. В свою очередь изменение моделей их взаимодействия может стать одной из адаптивных стратегий в меняющихся социально-экономических условиях.
4 Долговременные тенденции в развитии отношений взрослых детей и родителей, модели ухода за пожилыми различаются в странах с разными культурными традициями, экономическими условиями, а также социальными режимами. Велики внутристрановые различия, особенно между городской и сельской местностью, значительны вариации по принадлежности к религии и социальному классу [Furstenberg, 2020: 369–371]. Специфику России можно выявить в рамках международных проектов и сравнения данных, полученных на сходных выборках в других странах.
5 В прошлом веке ученые, основываясь на теории модернизации, считали, что родственные отношения со старшим поколением становятся менее важны нежели отношения в нуклеарных семьях [Burgess, 1926; Good, 1963]. В XXI в. связи между взрослыми детьми и их родителями квалифицируются как более интенсивные и значимые, нежели супружеские. Причинами считаются увеличение продолжительности жизни и связанное с этим увеличение длительности межпоколенческого взаимодействия (shared lives across generations), высокий уровень разводов, увеличение работающих вне дома женщин [Bengtson, 2001: 5]. Межпоколенческая взаимопомощь компенсирует проблемы в супружеских или других отношениях, которые возникают у взрослых детей.
6 Глобальные экономические кризисы способствовали усилению зависимости и одновременно напряженности в отношениях между поколениями, однако по-разному в бедных и обеспеченных слоях населения [Fingerman et al., 2020: 386–387].
7 Эмпирический анализ взаимопомощи родителей и взрослых детей в различных возрастных, образовательных и доходных группах представлен для того, чтобы проверить в российских условиях гипотезу о тенденции возрастания значимости межпоколенческих отношений [Гурко, 2020б]. Цель данной статьи – систематизация понятий и их эмпирических индикаторов для анализа как кратковременных, так и долговременных тенденций во взаимоотношениях родителей и взрослых детей в меняющихся социально-экономических условиях.
8

Основные понятия и опыт их использования.

9 Рассмотрим кратко основные понятия.
10

Уход.

11

В зарубежных работах при изучении проблем пожилых, включая их отношения со взрослыми детьми, часто используются понятие «care». В широком смысле это забота, т.е. беспокойство за кого-то, защита, психологическая, материальная поддержка, физический уход за кем-то, кто не обязательно в этом нуждается. Участниками взаимодействия «забота» может восприниматься по-разному, для одного – это проявление любви, для другого навязчивое вторжение в его личную жизнь и т.д. В ответах на открытые вопросы проявляются различия по полу, например, молодые мужья заботятся инструментально, жены – эмоционально [Гурко, 2008: 196]. В качестве синонимов широкого понятия заботы используются уход, опека, социальное обслуживание, т.е. понятия, несущие различную смысловую нагрузку. В узком смысле это регулярный физический уход за зависимыми людьми – ребенком, больным, пожилым или инвалидом, в котором они нуждаются. В количественных исследованиях именно понятие уход проще операционализировать и имеет смысл использовать.
12 Доля семейного/внесемейного ухода за пожилыми в разных странах зависит от социального режима и культурных моделей солидарности поколений в семьях. Возрастающее разнообразие семейных структур, позднее рождение детей осложняют проблемы ухода за пожилыми. Судя по всему, эта проблема будет обостряться и в России так же, как и в развитых странах, где распространяются практики ухода с привлечением неродственников, в частности, мигрантов и частных учреждений. Сравнительных с другими странами данных нет. На небольшой выборке описан уход взрослых детей за родителями при совместном проживании [Ткач, 2015]. Анализируются и стратегии по уходу за нуждающимися родителями, проживающими отдельно [Парфенова, Петухова, 2019].
13 Согласно зарубежным данным, хотя жены и дочери чаще обеспечивают уход за пожилыми, сыновья, мужья и внуки включены в уход за стареющими родственниками [Carr, Utz, 2020: 355–356]. Об этом же свидетельствует анализ данных КОУЖ-20183. Так, в возрасте 45–54 лет, в городах 3% мужчин и 5% женщин «ухаживали за нуждающимися в особой помощи лицами, проживающими в том же домохозяйстве» и еще 3% мужчин и 5% женщин за проживающими в другом месте. В возрасте 55–64 года соответственно 4 и 5% и 3 и 4%, а в возрасте 65 и старше – 2 и 3%, 1 и 1%. Т.е. мужчины пусть и реже, но принимают участие в уходе.
3. Комплексное наблюдение условий жизни населения (КОУЖ-2018 г., выборка 60 тыс. домохозяйств) // Федеральная служба государственной статистики. URL: >>>> (дата обращения: 18.03.20).
14 Сами пожилые ухаживают за внуками или опекают их в семьях «с пропущенным поколением», т.е. без родителей. Часто предоставляя уход своим сверстникам или людям более старшим по возрасту, многие ухаживают за супругом, другие – за братьями и сестрами, друзьями, соседями или очень пожилыми родителями [Carr, Utz, 2020: 356].
15

Солидарность.

16 В. Бенгтсон и соавторы ввели понятие межпоколенческой солидарности для изучения поведенческих и эмоциональных аспектов взаимодействия поколений в семьях. Выделено шесть показателей для измерения солидарности, в частности, между взрослыми детьми и родителями: эмоциональные отношения (эмоциональная солидарность); сходство мнений, ценностей, установок (объединяющая солидарность); сходство/различие норм относительно сыновьих/дочерних и родительских обязательств и важности семейных ценностей (нормативная солидарность); удаленность/совместное проживание (структурная солидарность); тип и частота контактов (коммуникативная солидарность); получение и предоставление материальной и психологической поддержки (функциональная солидарность) [Bengtson, 2001: 8]. Измерения солидарности использовались впоследствии в эмпирических исследованиях, которые можно разделить на изучающие одно поколение или оба, т.е. взрослых детей и родителей, а иногда и три, включая поколение внуков.
17 Для интерпретации данных о межпоколенческой солидарности используются понятия обмена (например, времени на деньги), альтруизма и норм родственных обязательств, при невыполнении которых возникает чувство вины [Kalmijn, 2005: 3–12]. Родители и взрослые дети по-разному оценивают свои эмоциональные отношения. Так, установлено, что эмоциональная сплоченность между родителями и их взрослыми детьми снижалась в течение трех десятилетий по мнению молодого поколения, но не менялась с точки зрения старшего поколения [Silverstein, Giarrusso, 2010: 1041].
18 На данных лонгитюдного исследования (Longitudinal Study of Generations, LSOG) трех поколений, которое проведено в Калифорнии с 1971 г. по 1997 г. сделан вывод, что позитивные эмоции чаще выражают родители, нежели их дети, а также бабушки и дедушки в сравнении с внуками. Старшее поколение больше инвестирует в отношения, чем молодое, что и влияет на оценку. Эмпирически выделено пять типов взаимоотношений с отцами и матерями: дружные, общительные, эмоционально близкие, но на расстоянии, принудительные, отчужденные. Первый тип более характерен для отношений с матерями, а последний – с отцами [Bengtson, 2001: 8].
19 Объединяющая солидарность обычно исследуется как сходство/различие установок, мнений, взглядов взрослых детей и их родителей в сфере политики и религии [Bucx et al., 2010: 117]. В России разногласия между детьми и их родителями часто основаны на различии ценностей советского поколения родителей и постсоветского поколения взрослых детей: 25% юношей-студентов и 35% девушек отметили несовпадение их мнений, взглядов с матерями и 34% юношей и 16% девушек – с отцами. Т.е. различие жизненных позиций чаще установлено между «сыновья-отцы» и «дочери-матери» [Гурко, Хромачева: 2015: 66–68].
20 Нормативная солидарность исследовалась в Нидерландах на подвыборке 2041 диады молодых взрослых (18–34 года) и их родителей. Выявлено, что сходство/различие их установок в отношении брака, сожительства, развода, семейных ролей мужчин и женщин зависит от этапа жизненного пути детей. Сходство уменьшалось, когда дети покидали родительский дом и увеличивалось, когда они сами становились родителями, что объяснялось более частым общением с родителями, нежели со сверстниками. В то же время сходство/различие установок относительно межпоколенческих обязательств не зависело от этапа жизненного пути детей [Bucx et al., 2010: 131–132].
21 Сравнительный анализ нормативной солидарности поколений в семьях проводился на данных исследования «Поколение и пол» (GGS). Показаны межстрановые различия во взглядах о необходимости предоставления материальной помощи пожилым родителям и ухода за ними членами семьи в России, Грузии, Литве и Франции. Установленные различия интерпретировались исходя как из наличия долговременных культурных традиций, так и сфер поддержки государством служб ухода за пожилыми [Лефевр и др., 2010: 353- 386].
22 В качестве структурной солидарности рассматривается совместное или раздельное проживание взрослых детей и родителей, удаленность при раздельном проживании. Возраст, в котором дети оставляют родительский дом и начинают жить независимо, варьируется, в частности, в странах Европы. Молодежь раньше расстается с родителями в Дании, Швеции, Финляндии, Люксембурге, Бельгии и значительно позже на Мальте, в Хорватии, Словении, Италии, Португалии [Гурко и др., 2019: 69]. В США с 2015 г. молодые взрослые стали чаще проживать с родителями, нежели с партнером. Исследователи различают молодых людей, которые никогда не покидали дом («не желающие стартовать»), от тех, кто вернулся домой («бумеранговые дети»). Часто проживают вместе родители и взрослые дети с инвалидностью. Представители разных этнических групп оставляют родителей или возвращаются к ним в разные периоды. Так, в Голландии мигранты второго поколения (т. е. взрослые дети турецких, марокканских, суринамских иммигрантов) чаще возвращаются к родителям, нежели дети родителей, родившихся в этой стране. И такая закономерность объясняется финансовыми, а не культурными особенностями [Fingerman et al., 2020: 389–390].
23 По мере нуклеаризации семей в середине XX в. в США ученые ввели понятие «модифицированной расширенной семьи» (modified extended family) [Litwak, 1960], а в России – «семейной группы» [Ружже и др., 1976], т.е. активное общение и взаимопомощь молодых супругов с родителями при раздельном, но близком проживании. В настоящий момент таких семейных групп гипотетически становится все меньше в связи с высокой мобильностью молодежи, особенно среди сельских жителей. По рассчитанным данным КОУЖ-2018 из 37221 родителей старше 55 лет, имеющих взрослых детей, проживающих отдельно, 72% горожан и только 42% сельских жителей указали, что «дети проживают в том же населенном пункте», 3% горожан и 2% сельских жителей – «дети проживают в другой стране», остальные ответили, что дети проживают в РФ в других населенных пунктах.
24 Расширенные семьи, состоящие из представителей трех поколений, по-разному представлены в разных странах в зависимости от уровня модернизации и социального режима. Об этом свидетельствуют данные Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) о среднем размере домохозяйств4. Внутристрановые различия, в частности между городской и сельской местностью, часто больше нежели межстрановые [European…, 2010]. «Городская Италия больше похожа на городскую Швецию, чем на сельскую Италию» [Furstenberg, 2020: 370]. Каковы различия и тенденции относительно совместного проживания молодых супругов с родителями в России не совсем ясно. В разных регионах, в частности, в этнически однородных, они могут различаться.
4. SF1.1: Family size and household composition // OECD Family Database [online]. URL: >>>> (accessed 18.04.20).
25 Особые проблемы у взрослых детей и родителей возникли в период пандемии, т.е. кратковременные тенденции могут отличаться от долговременных. Так, исследовательским центром Пью (PEW) установлено, что в 2020 г. более 52% американцев 18–29 лет стали проживать с родителями в сравнении с 29–32% в 1960–1980 гг. [Fry et al., 2020]. Основные причины – сокращение рабочих мест, закрытие учебных кампусов. Возможно, больше детей, по крайней мере не состоящих в браке, стали проживать с родителями и в России.
26 Влияние удаленности проживания на благополучие как родителей, так и взрослых детей изучено мало. Высказана гипотеза о том, что состояние здоровья пожилых людей, проживающих отдельно и самостоятельно, но неподалеку (в том же населенном пункте) от родственников, лучше, чем у пенсионеров, живущих в семьях своих детей [Альперович, 1998: 81]. Но на данных КОУЖ-2018 эта гипотеза не подтвердилась. Доля курящих, употребляющих алкоголь и плохо оценивающих свое здоровье, практически одинакова среди мужчин и женщин 65 лет и старше, взрослые дети которых проживают отдельно, или вместе с ними.
27 В качестве индикатора коммуникативной солидарности изучается частота и характер контактов с родителями взрослых детей различного брачного статуса, проживающими отдельно. Так, по данным международного исследования анализировалась динамика контактов взрослых детей с матерями в семи странах: Австралии, Австрии, Западной Германии, Великобритании, Венгрии, Италии и США (N = 7578) с 1986 г. по 2001 г. Установлено, что участились контакты, не требующие физического присутствия (face‐to‐face), т.е. с помощью мобильных телефонов и интернет-ресурсов [Treas, Gubernskaya, 2012: 297].
28 В США взрослые дети реже общаются с разведенными отцами в сравнении с матерями. В то же время общение со взрослыми отчимами и мачехами по-прежнему редко [Silverstein, Giarrusso, 2010: 1042–1043]. В России по данным КОУЖ-2018, мужчины 55–64 лет в четыре раза чаще, нежели женщины, отмечали «мы не поддерживаем отношения» с детьми старше 18 лет, проживающими отдельно, что может быть связано с разводом.
29 Индикаторами функциональной солидарности обычно служит вид и объем взаимной поддержки поколений. Доля родителей, оказывающих материальную помощь детям старше 18 лет, различается в развитых и развивающихся странах. А согласно данным по развитым странам бедные чаще отдают время взрослым детям, например, ухаживая за внуками, богатые помогают финансово [Albertini, 2016: 14].
30 Как взаимоподдержка влияет на благополучие взрослых детей и родителей? В исследовании в Турции изучалось влияние эмоциональной и функциональной солидарности поколений на благополучие взрослых детей от 18 до 59 лет, сотрудников Университета в Анкаре [Hazer et al., 2015: 213]. Шкала эмоциональной солидарности состояла из десяти пунктов, измеряющих пять индикаторов: понимание, справедливость, доверие, уважение и привязанность к родителям. По шкале функциональной солидарности измерялись материальный обмен и взаимоподдержка. Установлено, что на удовлетворенность жизнью взрослых детей влияет высокий показатель эмоциональной, но не функциональной солидарности [Hazer et al., 2015: 213].
31 Согласно исследованию в европейских странах (SHARE) на благополучие родителей предоставление поддержки взрослым детям влияет двояко. С одной стороны, оказание помощи позволяет им быть социально включенными, что благоприятно сказывается на их психологическом самочувствии. С другой – родители, которые финансово помогают взрослым детям, например, потерявшим работу, разведенным, или вынуждены проживать с ними, часто психологически неблагополучны [Albertini, 2016: 3].
32

Конфликт.

33 В лонгитюдном исследовании (Longitudinal Study of Generations, LSOG) установлено наличие конфликтов примерно в пятой доле семей [Bengtson, 2001: 8]. И понятие конфликта стало седьмым индикатором отношений наряду с индикаторами солидарности.
34 По данным LSOG анализировались причины конфликтов на основе информации, полученной как от родителей, так и от взрослых детей. Средний возраст родителей 62 года, а их детей 39 лет [Clarke et al., 1999: 262]. Выделено шесть групп причин межпоколенческих конфликтов: стиль общения (излишняя критичность, доминирование, склонность принимать скороспешные решения); привычки и жизненные стили (проведение свободного времени, занятия спортом, употребление алкоголя/курение и др.); практики воспитания детей (наличие или отсутствие детей, дисциплина/вседозволенность; прощение/обида и др.); политические, религиозные и идеологические разногласия (например, агностицизм/излишняя религиозность); профессиональная сфера (много или мало работают дети, сколько лет потратили на образование и т.д.); ведение домашнего хозяйства.
35 Установлены поколенческие различия: родители чаще отмечали конфликты по поводу привычек и жизненных стилей (38%), а взрослые дети – манеру общения с родителями и родителей между собой (34%). Реже и родители (4%), и дети (1%) обозначали ведение домашнего хозяйства [Clarke et al., 1999: 264].
36 Матери и отцы сообщают о разногласиях по вопросам финансовых трат и образования детей в несколько раз чаще нежели их взрослые дети. Благополучие родителей зависит от достижения их детьми взрослых статусов: завершения образования, начала самостоятельной работы, достижения финансовой независимости, вступления в брак и обзаведения детьми. В семьях с дочерями конфликты случались чаще, чем в семьях с сыновьями, что объяснялось более частыми контактами с ними [Birditt et al., 2009: 292]. В России также использовалось понятие конфликта для анализа отношений родителей со взрослыми детьми [Гурко, 2020б], но в последние десятилетия таких исследований не проводилось.
37

Амбивалентность.
38 В контексте изучения эмоциональных отношений пионерами среди социологов, которые предложили понятие межпоколенческой амбивалентности, стали немецкий социолог К. Люшер и американский геронтолог К. Пиллмер. Они выявили распространенность двойственных, противоречивых отношений как со стороны родителей, так и детей в ряде исследований [Гурко, 2020a: 68–69].
39 Понятие амбивалентности использовалось в сравнительном исследовании в 2000–2001 гг. в шести странах – Англии, Германии, Израиле, Норвегии, Испании и США (Южная Калифорния), отличающихся различными социальными режимами и семейными традициями. Изучались эмоциональные отношения городских родителей старше 65 лет к одному из детей. На эмпирическом уровне межпоколенческая амбивалентность измерялась через индикаторы эмоциональной солидарности и конфликта. В Европе (проект Old Age and Autonomy: The Role of Service Systems and Intergenerational Family Solidarity-OASIS) проводился почтовый опрос, в Южной Калифорнии (продолжение проекта Longitudinal Study of Generations – LSOG) – очный опрос [Silverstein et al., 2010: 1010]. Для измерения индикаторов эмоциональной солидарности и конфликтов использовались вопросы из лонгитюдного исследования (LSOG,1971–1997) в Южной Калифорнии, по три вопроса для каждого индикатора об отношении к одному взрослому ребенку. На основании этих индикаторов выделены типы отношений к взрослому ребенку. Три четверти родителей (75%) в Англии имели «дружеские» ("amicable") отношения со своими детьми по сравнению только с половиной в США (51%) и Германии (49%). Обособленные ("detached") отношения распространены в Германии (43%) и наиболее редки в Израиле (15%) и Англии (15%). Дисгармоничные ("disharmonious") отношения свойственны родителям в Южной Калифорнии (20%) и редки в Англии (3%). Амбивалентные ("ambivalent") распространены в Израиле (14%), но крайне редко в Германии (1%), что интерпретировалось культурой открытого выражения конфликтных отношений израильтянами [Silverstein et al., 2010: 1015]. Установлено, что больше родителей испытывают амбивалентность, когда их дети слишком заняты, чтобы проводить с ними время, а также те, кто получают материальную помощь от детей. Взрослые же дети чувствуют амбивалентность в отношении родителей, которые были враждебны или отвергали их в детстве [Birditt et al., 2009: 291]. Брачный статус как родителей, так и детей, увеличивал вероятность более тесных эмоциональных связей, зависимость, которая, нуждается в дальнейшем подтверждении по крайней мере в российских условиях. Исследователи отмечают ограниченность полученных результатов опросом только пожилых родителей в развитых странах и отсутствием информации от взрослых детей [Silverstein et al., 2010: 1018].
40 Согласно опросу одной тысячи студентов в Москве и Ставрополе (2019) в рамках проекта РФФИ (№ 18-011-00580) под руководством автора, многие из них выразили амбивалентное отношение к своим родителям: 8% юношей и 9% девушек ответили, что относятся к матери «и позитивно, и негативно», и чуть больше 14% юношей и 11% девушек – к отцу. То есть около десятой части студентов амбивалентно относятся к своим родителям. Причем реже амбивалентно относятся к матерям (2%) и отцам (4%) юноши студенты представители народов СКФО.
41

Отчуждение.
42 Отчуждение – это еще одно понятие для анализа связей взрослых детей и родителей, которое теоретически определяется как физическая дистанция или отсутствие эмоциональной привязанности из-за конфликта или длительных неразрешимых разногласий [Blake, 2017: 523]. Отчуждение предполагает сокращение физических и виртуальных контактов или продолжение контактов, но эмоционально холодных. Его следует отличать от психологической дистанции, уменьшающейся взаимозависимости взрослых детей и родителей, которые намеренно создаются одним из них. Отчуждение является неизбежным и полезным этапом на протяжении жизненного пути.
43 Исследователи выделяют функциональное и дисфункциональное отчуждение. Многие взрослые дети, которые решили не поддерживать отношения с родителями, признали, что это привело к личностному росту, исцелению и счастью [Blake, 2017: 532], т.е. отчуждение стало функциональным. Отчуждение от родителей чаще распространено в сообществах, которые маргинальны и стигматизированы, в частности среди взрослых детей, которые поменяли сексуальную ориентацию. Различия установлены и в отношении к разведенным, сводным и состоящим в браке родителям, среди мигрантов в сравнении с коренными жителями. Эмпирически установленными факторами отчуждения взрослых детей и родителей является сексуальное, физическое и/или психологическое насилие, раздельное проживание в детстве, лишение родительских прав, тюремное заключение родителя, злоупотребление наркотиками, гомофобия, а также проблемы, связанные с деньгами, наследством или совместным бизнесом [там же: 529].
44 Распространённость отчуждения анализируется в зависимости от пола родителей и детей. Так, в исследовании американских студентов установлено, что отчуждение чаще распространено между взрослыми детьми и отцами, нежели матерями [Blake, 2017: 528]. Эту закономерность подтверждают и данные автора, полученные с помощью незаконченных предложений: 39% юношей и 44% девушек безоговорочно любят своих матерей, 6% – эмоционально отдалены от матери. Безоговорочно любят своих отцов 24% юношей и 25% девушек, а 12% юношей и 21% девушек эмоционально от них дистанцированы [Гурко, Хромачева: 2015: 66–68].
45

Вместо заключения.

46 В XXI в. на межпоколенческие связи повлияли технологические, законодательные, демографические и социально-экономические факторы, расхождение норм поколений, в частности, в брачно-семейной сфере, высокая мобильность молодежи. Средства связи (скайп, мобильная связь и т.д.) формируют новые формы общения, в том числе и между поколениями. Законодательные поправки, например, легализация однополых браков в ряде западных стран, изменения в пенсионной системе также связаны с межпоколенческими отношениями. В числе демографических факторов – старение населения, низкая рождаемость, миграция. Трансформация социальных ролей мужчин и женщин также влияют на динамику их отношений с родителями, т.е. гипотетически, больше взрослых сыновей, чем прежде, ухаживают за пожилыми родителями, больше дедушек участвует в уходе за внуками и т.д. Особые проблемы у взрослых детей и родителей возникли в период пандемии в связи с сокращением рабочих мест, переходом на удаленную работу и обучение, ограниченными возможностями посещения детьми внесемейных учреждений.
47 Для изучения кратковременных и долговременных тенденций отношений взрослых детей и родителей обоснована целесообразность использования понятий ухода, солидарности, конфликта, отчуждения и межпоколенческой амбивалентности и их унифицированной эмпирической верификации в российских исследованиях. Приводятся примеры зарубежных проектов, которые можно рассматривать как методический образец. Практическая актуальность таких исследований в России обусловлена необходимостью выработки мер социальной поддержки и прогноза роли семьи либо государственных/частных учреждений в поддержке пожилых людей.

References

1. Albertini M. (2016) Ageing and Family Solidarity in Europe: Patterns and Driving Factors of Intergenerational Support (Working Paper No. 7678). URL: https://ssrn.com/abstract=2781299 (accessed 18.04.20).

2. Alperovich V.D. (1998) Old Age. Socio-philosophical analysis. Rostov-on-don: SKNTs VSh. (In Russ.)

3. Bengtson V.L. (2001) Beyond the Nuclear Family: The Increasing Importance of Multigenerational Bonds. Journal of Marriage and Family. No. 63(1): 1–16. DOI: 10.1111/j.1741‐3737.2001.00001.x

4. Bengtson V.L., Giarrusso R., Mabry J.B. and Silverstein M. (2002) Solidarity, Conflict, and Ambivalence: Complementary or Competing Perspectives on Intergenerational Relationships?Journal of Marriage and Family. No. 64 (3): 568–576. DOI: 10.1111/j.1741-3737.2002.00568.x

5. Blake L. (2017) Parents and Children Who Are Estranged in Adulthood: A Review and Discussion of the Literature. Journal of Family Theory & Review. No. 9 (4): 521–536. DOI:10.1111/jftr.12216

6. Birditt K.S., Miller L.M., Fingerman K.L., Lefkowitz E.S. (2009) Tensions in the Parent and Adult Child Relationship: Links to Solidarity and Ambivalence. Psychology and Aging. No. 24(2): 287–295. DOI: 10.1037/a0015196

7. Bucx F., Raaijmakers Q., Van Wel F. (2010) Life Course Stage in Young Adulthood and Intergenerational Congruence in Family Attitudes. Journal of Marriage and Family. No. 72: 117–134. DOI: 10.1111/j.1741-3737.2009.00687.x

8. Burgess E.W. (1926) The Family as a Unit of Interacting Personalities. Family. No. 7: 3–9.

9. Carr D., Utz R.L. (2020) Families in Later Life: A Decade in Review, Journal of Marriage and Family. No. 82 (1): 346–363. DOI:10.1111/jomf.12609

10. Clarke E.J., Preston M., Raksin J., Bengtson V.L. (1999) Types of Conflicts and Tensions between Older Parents and Adult Children.The Gerontologist. Vol. 39. No. 3: 261–270.

11. European Policy Brief (2010) KASS ‐ Family, Kinship and State in Contemporary Europe. Findings from an Interdisciplinary Research Project with an Anthropological Agenda. URL: http://www.eurosfaire.prd.fr/7pc/documents/1269249664_kass___family__kinship_and_state_in_contemporary_europe.pdf (accessed 10.04.20).

12. Fingerman K.L., Huo M., Birditt K.S. (2020) A Decade of Research on Intergenerational Ties: Technological, Economic, Political, and Demographic Changes. Journal of Marriage and Family. No. 82 (1): 383–403. DOI: 10.1080/15427609.2012.680843

13. Fry R., Passel J.S. and Cohn D. A Majority of Young Adults in the U.S. Live With Their Parents for the First Time Since the Great Depression. URL: https://www.pewresearch.org/fact-tank/2020/09/04/a-majority-of-young-adults-in-the-u-s-live-with-their-parents-for-the-first-time-since-the-great-depression/ (accessed 18.09.20).

14. Furstenberg F.F. (2020) Kinship Reconsidered: Research on a Neglected Topic. Journal of Marriage and Family. No. 82 (1): 364–382. DOI:10.1111/jomf.12628

15. Good W. (1963) World Revolution and Family Patterns. New York: Free Press.

16. Gurko T.A. (2008) Marriage and Parenting in Russia. Moscow: IS RAN. (In Russ.)

17. Gurko T., Khromacheva A. (2015) Students-sociologist about Family, Gender, and their Attitude to Parents. Vestnik Instituta Sotziologii [Bulletin of Institute of Sociology RAS]. No. 15: 57–71. (In Russ.)

18. Gurko T.A., Orlyansky S.A., Tarchenko V.S. (2019) Students’ Behavior and Attitudes in the Private Sphere. Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N.I. Lobachevskogo. Seriya: Social'nye nauki [Vestnik of the Lobachevsky University of Nizhny Novgorod. Series: Social Sciences]. No. 4: 67–78. (In Russ.)

19. Gurko T.A. (2020a) The Concept of Ambivalence in the Study of Family Relations. Sotsiologicheskie issledovaniya [Sociological Studies]. No. 2: 63–73. DOI: 10.31857/S013216250008526-1 (In Russ.)

20. Gurko T.A. (2020b) MutualAssistanceofUrbanParentsandAdultChildren: DifferencesinAge,EducationandIncomeGroups.SociologicheskajanaukaIsocial’najapraktika.Vol. 8. No 3: 134–148. DOI: 10.19181/snsp.2020.8.3.7492 (In Russ.)

21. Hazer O., Öztürk M.S., Gürsoy N. (2015) Effect of intergenerational solidarity on the satisfaction with life. International Journal of Arts & Sciences. October. No. 08 (01): 213–229.

22. Kalmijn M.(2005) Intergenerational solidarity: A review of three theories and their evidence. URL: https://pdfs.semanticscholar.org/6353/fdaed66c1f3e7b3f28679803fe4bbe740dc8.pdf (accessed 18.04.20).

23. Lefevre S., Prokofieva L., Korchagina I., Stankuniene V., Gedvilaite M., Badurashvili I., Sirbiladze M. (2010) The role of family and society in intergenerational solidarity: public opinion in France, Georgia, Lithuania and Russia. Evolution of the family in Europe: East-West. Under the scientific editorship of S.V. Zakharov, L.M. Prokofieva, O.V. Sinyavskaya. Independent Institute of social policy, Moscow: NISP. 353–386. (In Russ.)

24. Litwak E. (1960) Geographic Mobility and Extended Family Cohesion. American Sociological Review. No. 25: 385–394.

25. Parfenova O.A., Petukhova I.S. (2019) Competition for Care of the Elderly: Tactics of Social Services in New Conditions.Monitoring Obshchestvennogo Mneniya: Ekonomichekie i Sotsial'nye Peremeny [Monitoring of public opinion: economic and social changes]. No. 4: 173–186. https://doi.org/10.14515/monitoring.2019.4.09. (In Russ.)

26. Treas J., Gubernskaya Z. (2012) Farewell to Moms? Maternal Contact for Seven Countries in 1986 and 2001. Journal of Marriage and Family. No. 74 (2): 297–311. DOI: 10.1111/j.1741-3737.2012.00956.x

27. Rogge V.L., Eliseeva I.I., Cadibur T.S. (1976) Experience of Research of Family Group. Sotsiologicheskie issledovaniya [Sociological studies]. No. 1: 113–120. (In Russ.)

28. Silverstein M., Giarrusso R. (2010) Aging and Family Life: A Decade Review. Journal of Marriage and Family. No. 72 (4): 1039–1058. DOI: 10.1111/j.1741-3737.2010.00749.x

29. Silverstein M., Gans D., Lowenstein A., Giarrusso R., Bengtson V.L. (2010) Older Parent–Child Relationships in Six Developed Nations: Comparisons at the Intersection of Affection and Conflict. Journal of Marriage and Family. No. 72 (4): 1006–1021. DOI:10.1111/j.1741-3737.2010.00745.x

30. Swartz T.T. (2009) Intergenerational Family Relations in Adulthood: Patterns, Variations, and Implications in the Contemporary United States. Annual Review of Sociology. No. 35: 191–212. DOI: 10.1146/annurev.soc.34.040507.134615

31. Tkach O.A. (2015) "Caring Home": Care for Elderly Relatives and Problems of Cohabitation. Sotsiologicheskie issledovaniya [Sociological studies]. No. 10: 94–102. (In Russ.)

Comments

No posts found

Write a review
Translate